Курортная зона - Страница 38

После сих несчастий род Лазаревых пришел в оскудение. Младшая приемная дочь покойного банкир.: продала и усадьбу, и земли небогатым дворянам Арипетовым. Те, впрочем, тоже недолго хозяйничали ил как злые языки говаривали, проклятой земле: отстроили только дом да решили разводить охотничьих собак — очень кругом места были прекрасные и к охоте располагающие. Дворяне-то Арапетовы, может, были и никудышные, зато заводчики собак — отменные. Скоро их русские борзые да гончие на всю Россию гремели. Завели Арапетовы псовую охоту, но и то без драмы не обошлось: князя, главу семейства, на охоте случайно задрали собаки соседского графа Делянова, давно домогавшегося руки прелестной княжны Арапетовой.

Прождав положенный для траура срок, граф Делянов возобновил свои сердечные притязания и на сей раз был вознагражден рукою и приданым безутешной княжны. В день свадьбы он обещал ей возродить угасающее имение, отстроить пребывающую с давних времен в запустении злополучную церковь и, конечно, прославиться на всю Россию заводом охотничьих собак.

Граф был человеком не только слова, но и дела. Имение при нем воскресло в былой славе и, можно сказать, процветало. Разрушенное отстроили, имеющееся приумножали… Но графиня Делянова, урожденная княжна Арапетова, женщина неземной, по словам безответных воздыхателей “херувимской пренебесной красоты и чистоты”, отчего-то чахла с каждым днем и однажды слегла в постель, чтоб уже не подняться к жизни. А перед самой смертью своею поведала она супругу некую тайну. И столь страшна, видно, была сия тайна, что Делянов, едва скончалась графиня и минуло сорок дней с ее смерти, бросил имение, на дав никаких распоряжений, и скрылся, говорят, в одном из монастырей Святой Горы Афонской, где вел самую строгую подвижническую жизнь.

Имение снова постепенно начало приходить в запустение, покуда не приобрел его Великий Князь Николай Николаевич и не приспособил под охотничью резиденцию. И до самой Октябрьской революции охотничье имение “Лазоревое” (названное так по созвучию с фамилией первого несчастного владельца) было лучшим местом для лучшей псовой охоты представителей высшего сословия России, а также иноземцев: наезжали поохотиться на медведя, кабана да волка из Германии, Англии, Бельгии, Франции, даже из малочтимых в ту пору Соединенных Американских Штатов… И охотники все были не простые — особого, дворянского рода. Голубая кровь, перламутровая кость…

С революционной бурей в “Лазоревое” снова пришла длительная разруха. И так-то имение и его парки да луговины стояли особняком, словно какое-то заколдованное место, в которое не рисковали соваться даже бесстрашные красноармейцы, а как пошли то продразверстка, то голод, то войны одна за другой, так и вовсе забыли о существовании былого прекрасного дворца да славных традиций русской охоты…

Но однажды свершилось чудо. Но не простое, а как раз такое, про которое говорил британский химик, он же первый израильский президент Хаим Вейцман: “Чудеса иногда случаются, но над этим приходится очень много работать”.

Видно, и в этом случае некто могущественный и таинственный немало поработал для того, чтобы чудо, о котором будет сказано ниже, чудесило себе без сучка без задоринки. А о том, что только чудом могло быть названо все происшедшее, говорили тогда многие.

Итак, явились некие люди, обладающие солидными полномочиями, а также массой внушающих бюрократический страх бумажек-разрешений-допусков. Эти люди, не скупясь в официальной плате и преступных взятках, вопреки всем существующим на тот момент законам выкупили всё, что когда-то принадлежало банкиру императрицы Екатерины Втором. Всё до последнего гнилого бревна, до битого кирпичика, до вытоптанной колхозными коровами луговинки. Выкупили в свое полное, безраздельное и вечное пользование.

Это ли не чудо?

Нет.

Чудо будет впереди.

Местные властные структуры, конечно, любопытствовали, что это за бонзы такие новоявленные явились, родимую землицу скупили в мгновение ока и даже не пощекотали секретарш ради соблюдения традиций. Местным властным структурам хотелось простого общения с бонзами за ящиком коньяка “Хеннесси” и откровенного разговора. “Хеннесси” структурам в момент предоставили, а вместо откровенного разговора всучили такую прорву денег, что даже стало немного за державу обидно.

На этом от странных людей и отстали.

И тут-то и пришло время настоящего чуда.

Ибо за ничтожно короткие сроки эти люди, набрав компанию себе подобных и подсобных , возродили в былой красе, величии и достоинстве и дом-дворец господина Лазарева, и окружающие его постройки, и сады, и парки, и предивные охотничьи угодья. И даже развели великолепных русских борзых (кинологи рвались, умоляли пустить-поглядеть!) и замечательных гончих: солово-пегих и с окрасом багряной русской крови, о чем прослышавши, все заводчики охотничьих собак обливались слезами радости и зависти.

Не отстроили только церковь Казанской Божией Матери, окружили всю строительными лесами, оплели тросами… Да еще до сих пор кое-где в парке, саду либо неподалеку от возрожденного скульптурного ансамбля “Танцующие дриады” встречались странные раскопы, огражденные яркими предупреждающими лентами. Значит, не все еще было отреставрировано и толком восстановлено.

По завершении работ странные люди, само собой, стали Административным Аппаратом отстроенного заповедника. И совершили еще одно чудо: благодаря им особой директивой объявлено было возрожденное место зоной отдыха “Дворянское гнездо” курортно-заповедного типа.