Курортная зона - Страница 50

— О!

— Да.

— С каких это пор?

— Все произошло не далее как нынче ночью. Ларисин подробный и во всем правдивый рассказ (какой смысл недоговаривать или привирать, когда тебе нужен толковый разговор с толковым человеком?!) Вера выслушала внимательно, но спокойно.

— И чего ты ждешь от меня? — поинтересовалась писательница, когда Лариса замолкла.

Убийца хрустнула пальцами:

— Вера, пусть это прозвучит смешно, но я прошу у тебя совета.

— Да чего уж тут смешного… Кстати, после того как он тебя поимел, ты хоть помылась?

— Гы-гы. Ты что, плохо меня слушала? Было у меня время под душем плескаться!

— Тогда иди и поплескайся. Незамедлительно. У меня отменная ванная комната, тебе понравится. Только не думай, что я отправляю тебя мыться из-за брезгливости или чего-то подобного. Просто тебе самой станет легче. Мыслить даже логичней начнешь, уверяю. А я пока сварганю чаек. Или кофе.

— Лучше чай. Покрепче, пожалуйста.

— Лады. Чифирнем, так от души.

Лариса усмехнулась и тут вспомнила еще об одной причине, приведшей ее к Вере:

— Кстати, к чаю ты не могла бы…

— Коньяку? Ликеру? Самогону?

— Нет, ПРОСТО чего-нибудь сладкого. Ужасно хочется. Смешно сказать, свои секс я всю жизнь заедаю шоколадом!

— Понятно. Чтоб не так противно было…

— Пожалуй. У меня в коттедже и тараканам-то жрать нечего, а у тебя наверняка найдется что-нибудь… этакое.

— Блин! Опять я столкнулась со стереотипом человеческого мышления!

— В смысле?

— Ты думаешь, раз я толстуха и видом похожа на набор матрацев, то, значит, под подушкой у меня вовсе не Кастанеда с Ошо покоятся, а кулек с ирисками или сливочной помадкой? Пфу.

— Извини. Я вовсе так не думала. И тем более не хотела тебя обидеть.

— Чепуха, не обращай внимания, я обожаю посклочничать и поизображать из себя этакую стерву, обиженную на всех из-за собственной уродливой фигуры.

— А это не так?

— А это не так, — спокойно сказала Вера. И Лариса тут же вспомнила, какие стихи пишет эта “толстая стерва”.

Амбивалентность. Вот как это называется. Противоположность чувственных переживаний. Когда объект (в данном случае Вера Червонцева) вызывал в душе субъекта (Ларисы) противоречивые чувства. Антипатию и даже какую-то брезгливость к вызывающему виду вздорной толстухи и одновременно робкую, непонятную симпатию к тому, какие эта толстуха пишет стихи. Стихи о боли, печали и потере — традиционно любимых темах тех, кто… Кто…

— Ладно, иди купайся. Я проверю, кажется, в кухонном шкафчике над плитой обреталось что-то кондитерское. Мне для тебя и шоколадки не жалко. Прошлогодней.

Они разом засмеялись. Странно, но у них — убийцы и жертвы — отлично получалась такая вот синхронность в смехе. А говорят, кто умеет смеяться вместе с ближним своим, тот и стал ближним своим…

Из комода Вера вытащила и сунула в руки Ларисе свежее банное полотенце и нечто необъятно-велюровое.

— Мой халат. Два года лежит без толку — мал стал. А ты в него три раза обернешься — и будет впору.

Ванная у писательницы была и впрямь выше всяких похвал. Да что ванная, дизайном напоминающая половинку отполированной устричной раковины! Тут же стояла открытая душевая кабина с четырьмя видами массажа, акустической системой объемного звучания, цветомузыкальным устройством, а также небольшим встроенным телевизором-терминалом для выхода в Интернет! Видимо, писательница не только резвилась, как могла, во время банных процедур (а судя по применяемым технологиям, могла она ого-го как!), но и не прекращала общения со своими почитателями. Доказательством тому служил тот момент, что за время, пока Лариса мылась в ванной, а потом испробовала на себе интимный гидромассаж, раз пятнадцать звучал сигнал о поступлении нового сообщения.

— Ну вот, — тоном этакой домохозяйки Сюзи, довольной оттого, что теперь ее гостья аж скрипит от чистоты, как стекло, отмытое “Мистером Мускулом”, заявила Вера. — Теперь даже ты похожа на человека.

— Гм?

— Не обижайся. Эту фразу мне после каждого купания говорила моя бабушка (царство ей небесное!). А в ушах, из которых еще не повытряхнута мыльная пена, дурацкие фразы застревают очень прочно. Как вымоюсь, теперь сама себе ее говорю. А сегодня и тебе досталось. Считай это альтернативным вариантом пожелания “С легким паром!” и не серчай-чай. Тем более что я уже приготовила чай.

Лариса только улыбнулась и пошла вслед за хозяйкой в маленькую, отделенную от комнаты барной стойкой кухоньку. Лариса не могла сердиться на Веру. Не могла обижаться, ненавидеть, злиться и так далее. Она могла только туже затягивать вокруг талии Верин велюровый халат да пить отличный чай. Даже Нарику с его чайными экспериментами было далеко до этого потрясающего напитка.

— Ох, про сладости-то я!.. — всплеснула руками Вера и переместила свои телеса к навесному кухонному шкафчику. Распахнула дверцы, присвистнула огорченно: — Лариса, извини, на данный момент имеются только два варианта: овсяное печенье и молочный шоколад. Печенье свое, родное, почти деревенское, производства некоего ООО “Устюгазот”. Судя по надписи на упаковке.

— А шоколад российский?

— Швейцарский.

— Merde!

— Нечего ругаться, приличный шоколад. По-моему, даже считается, что из дорогих сортов. С ароматизатором “мед и миндаль”. Написано — “идентичный натуральному”. Будешь?

— Нет. У этой швейцарской прелести и упаковка-то выглядит только “идентичной натуральной”. Лучше пожую овсяное печенье. Пусть оно песком хрустит на зубах, пусть вместо изюма в нем тараканы-прусаки запечены, зато это наш, российский песок! И наш таракан!